Разогревшись от движения, мы возбужденно обсуждали детали неуспешной охоты. «Никитич,— перебил меня Роман,— включи свой фонарик, мой что-то забарахлил». Мы с Вилором Фридмановичем одновременно включили фонари, но лампочки их еле-еле светились. Досадуя на неисправность фонарей и удивляясь тому, что все три вышли из строя одновременно, мы достали свечи и зажгли их. Оказывается, как мы узнали позже, батарейки электрических фонарей при 100%-ной относительной влажности воздуха в пещерах очень быстро разряжаются и выходят из строя.
  Пламя свечей дрожало, а на стенах отражались причудливые тени. Из темноты стали возникать неясные диковинные очертания. Мрачные черные скользящие глинистые глыбы, по которым, возвращаясь, пришлось нам карабкаться, были удивительно похожи друг на друга. Мрак в пещере был тяжелый, плотный, почти осязаемый на ощупь. Без каких-либо приключений прошли мы обратный путь и вскоре оказались на поверхности. К нашему удивлению было уже темно. На небе светили яркие звезды, а воздух благоухал всеми ароматами степных трав.
  Наши друзья, оставшиеся наверху, встретили нас упреками, ибо все сроки возвращения, о которых мы договаривались, давно прошли. Под землей совершенно теряешь представление о времени. Оказывается, мы там пробыли несколько часов, а промелькнули они мгновенно.
  — Что с вами случилось? Почему так долго не выходили? Что видели там? Поймали ли летучих мышей? — засыпали нас вопросами. Пришлось признаться, что первые результаты нашего посещения довольно неутешительные, что мы видели всего-навсего одну летучую мышь, но и ее не смогли отловить. Зато весь вечер после ужина мы с упоением делились своими впечатлениями о своеобразии подземных гротов, галерей и штолен. Первое впечатление всегда незабываемое.
  Было далеко за полночь, когда мы утихомирились и легли спать, но сон не шел ко мне. Я снова был в пещере, где открыл для себя новый зачарованный подземный мир и понял, что меня теперь всегда будет тянуть в пещеры.
  Все началось с того дня, когда мы в конце августа подводили итоги нашей работы по изучению летучих мышей в Белоруссии. В этот летний сезон нам удалось отловить и окольцевать около 500 крылатых зверьков. Как показали результаты многолетнего кольцевания, летучие мыши, обитающие летом на территории Белоруссии, летят осенью на зимовку через Закарпатье.
  А что, если осенью осмотреть пещеры западных областей Украины? Возможно, там удастся найти окольцованных нами зверьков? И вот в начале сентября наша небольшая группа из пяти человек покинула Минск. Целью нашей экспедиции было посещение карстовых пещер западной Украины, изучение рукокрылых и последующее кольцевание зверьков. Нам было известно, что в пещерах западных областей Украины зоологи находили иногда огромные скопления летучих мышей.
  Мы читали о том, что карстовые пещеры — целая система подземных лабиринтов, ходов, гротов, глубоких естественных колодцев и обширных залов. Они образовались в растворяемых водой горных породах: известняке, гипсе, доломите в результате длительных, идущих тысячелетиями процессов. Карстовыми они называются по имени нагорья Карст, расположенного на северо-западе Югославии. В нашей стране немало таких пещер. Они встречаются на Урале, в Сибири, Средней Азии, Поволжье, в Крыму и на Кавказе. В областях западной Украины они имеются на территории Волыно-Подольского плато. Нам было известно также, что большинство карстовых пещер Тернопольщины и Закарпатья служат убежищем для многочисленных видов рукокрылых.
  Утро следующего дня мы встречали в Киеве, где предстояло выполнить ряд необходимых формальностей. Через сутки, имея при себе разрешение Комитета по охране природы на осмотр пещер и сбор в них научного материала (все пещеры на территории Украины являются памятниками природы и взяты под государственную охрану), мы покинули гостеприимный Киев. Наш путь лежал на юго-запад: в Житомир, Ровно, Тернополь, Черновцы, Мукачево, Ужгород.
  Интересно было наблюдать, как менялся ландшафт. В начале нашего пути мы ехали по широкой открытой равнине, где стога душистого сена, длинные скирды соломы чередовались с высокими зарослями еще не убранной кукурузы и подсолнечника. За Ровно на горизонте показалась гряда невысоких холмов. Мы ехали уже по Волыно-Подольской возвышенности, рельеф которой менялся у нас на глазах. Кристаллические породы, лежащие в основании этого плато, определяют основные черты рельефа поверхности, имеющего вид широких увалов с плоской поверхностью. На северо-западе плато расположены Гологоры и Кременецкая гряда, являющаяся водоразделом многих рек. Серет, Збруч, Стрыпа и другие реки несут отсюда свои воды в бассейн Днестра, а Горынь, Случь и Вилия питают реку Припять, главную водную артерию Белорусского Полесья. Здесь же берет свое начало и Западный Буг. Гологоры имеют вид крутого уступа, возвышающегося над равнинами Западного Буга и Полесья.
  Наша дорога несколько раз пересекала Толтры (или Медобо-ры), состоящие из отдельных гряд и конусообразных скалистых холмов, возвышающихся над окружающей местностью на 50— 65 метров. Толтры, протянувшиеся длинной дугой с северо-запада на юго-восток, являются остатками размытых известняковых береговых рифов древнего, моря. Нас удивляли глубокие и узкие каньоны, по которым протекали быстрые реки. Холмы и гряды плато, поросшие сосновыми борами, дубовыми и грабовыми лесами, поражали нас своеобразной, неповторимой красотой.

Разместил: Admin